Ограниченный диктат Германии не позволили кардинально переписать Лиссабонский договор

Лидеры стран Евросоюза договорились о внесении поправок в Лиссабонский договор. Переписать текст документа, на ратификацию которого ушло два года, пришлось спустя 11 месяцев после его вступления в силу. Предложенные поправки направлены на преодоление волны будущих финансовых кризисов, однако они сопряжены с расширением полномочий Брюсселя - а значит, с утверждением нового текста Лиссабонского договора снова могут возникнуть трудности.

О достигнутой договоренности по итогам саммита лидеров стран ЕС 28 октября в Брюсселе объявил президент Евросоюза Херман ван Ромпей. По его словам, поправки позволят участникам союза создать "постоянно действующий механизм" для обеспечения экономической безопасности еврозоны. В частности, речь идет о создании фонда для помощи странам-членам ЕС, испытывающим финансовые трудности.

Ничего более конкретного о сути готовящихся поправок ван Ромпей не сообщил, однако подчеркнул, что изменения в текст Лиссабонского соглашения будут носить "умеренный" характер. Из этого можно заключить, что согласие изменить текст документа стало результатом компромисса. То есть наиболее радикальные предложения инициатора поправок - Германии - не встретили поддержки со стороны лидеров европейских стран.

Как собирались

Проект поправок, предложенный канцлером ФРГ Ангелой Меркель, предполагал изменение Лиссабонского соглашения - документа, фактически заменившего Евросоюзу конституцию - по двум направлениям. Во-первых, считают в Берлине, необходимо отменить действующий запрет на оказание финансовой помощи странам ЕС, оказавшимся на грани дефолта. Кроме того, нужно создать специальный фонд для помощи нуждающимся странам, однако вносить средства в этот фонд должны будут не только налогоплательщики, но и различные финансовые учреждения.

Во-вторых, нужно принять меры, чтобы не допустить повторения кризиса, с которым в 2010 году столкнулась Греция. Для этого необходимо создать систему, которая сузит возможности для неконтролируемых бюджетных трат и неограниченных займов. Для этого Германия предложила наделить Брюссель полномочиями вмешиваться в бюджетную политику стран-членов ЕС. Более того, план содержал предложение лишать права голоса в европейских структурах страны, нарушившие требования, предусмотренные Пактом о стабильности и экономическом росте стран ЕС. В соответствии с этим требованиями, дефицит бюджета страны не должен превышать трех процентов от ВВП, а объем государственного долга - 60 процентов от ВВП.

Ранее Германии, стране с крупнейшей в еврозоне экономикой, удалось заручиться поддержкой Франции. В Лондоне дали понять, что не будут против, но при условии, что предложенные штрафные санкции никак не смогут затронуть Великобританию, которая в еврозону не входит. А вот лидеры других стран сочли, что предложенные ФРГ поправки не соответствуют их интересам.

Громче других о нежелании менять текст Лиссабонского соглашения заявляли Нидерланды и Люксембург. Комиссар ЕС по вопросам юстиции Вивиана Рединг, кстати, уроженка герцогства, даже позволила себе такой комментарий: "Мне не нравится то, что я вижу, это очень опасно". По ее словам, такого рода решения должны приниматься по итогам обсуждения правительствами 27 стран ЕС, а не диктоваться Германией и Францией.

Вообще, накануне брюссельского саммита слово "диктат" употреблялось в отношении предложенного ФРГ плана особенно часто. Для острастки противники поправок даже произносили его по-немецки - "diktat". Судя по формулировкам, к которым прибегал 28 октября президент ЕС Херман ван Ромпей, продиктовать свою волю лидерам стран Евросоюза Германии не удалось.

Что получилось

Большая часть оппонентов объясняли свою позицию нежеланием снова обрекать EC на очередную эпопею с ратификацией основополагающего документа. В конце концов, действующую редакцию Лиссабонского договора утверждали два года, а собственно необходимость в соглашении возникла после того, как в 2005 году провалились попытки ратифицировать европейскую конституцию.

Предыдущие трудности с ратификацией были связаны с нежеланием многих стран допускать серьезного вмешательства в свои дела со стороны Брюсселя. Очевидно, что и предложенный Германией вариант с надзором над бюджетной политикой, не говоря уже об идее лишать права голоса, вполне способен вернуть эти опасения к жизни. Как заявил президент Еврокомиссии Жозе-Мануэль Баррозу, "принятие поправок, в результате которых пострадают права государств-членов ЕС - неприемлемо, да, честно говоря, и нереально".

С этим не поспоришь - любые изменения должны приниматься странами ЕС единогласно. При этом, если где-то для их утверждения достаточно парламентского голосования, то в Ирландии, например, вопрос нужно будет выносить на референдум, на котором, скорее всего, всякое обсуждение и закончится.

Таким образом, изменения, очевидно, ограничатся отменой положения Лиссабонского договора о запрете оказания финансовой помощи внутри еврозоны и созданием "механизма для предотвращения и разрешения кризисов". Однако весьма вероятно, что этот механизм на деле окажется скорее фондом для предоставления экстренных займов странам, оказавшимся на грани банкротства.

Судьба поправок должна проясниться к декабрьскому саммиту ЕС. Тогда же станет понятно, смогут ли европейские чиновники провести изменения по упрощенной процедуре, для которой достаточно согласия правительств стран-участников, или же потребуется полноценная ратификация. Последнее, конечно, будет свидетельствовать о большей значимости вносимых изменений, но одновременно оставит открытым вопрос о том, когда они смогут вступить в силу. И вступят ли вообще.