Не поняли и не простили Присяжные признали виновным убийцу Егора Свиридова

В Мосгорсуде присяжные вынесли обвинительный вердикт по делу об убийстве спартаковского болельщика Егора Свиридова в драке с кавказцами. Уроженец Кабардино-Балкарии Аслан Черкесов был признан не заслуживающим снисхождения. Его пятерым подельникам также грозят максимальные сроки. Дело об убийстве Свиридова стало своего рода показательным процессом, учитывая, какую реакцию оно вызвало в обществе.

Помимо Черкесова, застрелившего Свиридова, на скамье подсудимых оказались его компаньоны - уроженцы Дагестана 20-летние Акай Акаев, Артур Арсибиев и Нариман Исмаилов, 19-летний Хасан Ибрагимов и 21-летний Рамазан Утарбиев. Присяжным удалось вынести вердикт с первой же попытки. Они согласились с тем, что главный обвиняемый совершил умышленное убийство и не достоин снисхождения. Тем не менее, полного единодушия у присяжных в этом вопросе не было. За признание Черкесова виновным проголосовали восемь заседателей, а против - четверо. При вынесении вердикта по остальным пятерым участникам драки голоса также разделились. Но большинство присяжных все-таки согласилось с тем, что подсудимые действовали умышленно, а следовательно обвинение сможет требовать для них максимального наказания за хулиганство и причинение легкого вреда здоровью потерпевших.

Вынесению вердикта предшествовал эмоционально окрашенный процесс, в ходе которого яркими ораторами проявили себя не только адвокаты, что естественно для представителей этой профессии, но и прокуроры, что не часто встречается в современной России. Еще на одном из первых заседаний в августе 2011 года гособвинитель Мария Семененко рассказала, что, по ее мнению, подсудимые решили напасть на компанию Свиридова, чтобы закрепить достигнутый накануне успех, когда они в пивном баре одержали верх над посетителями славянской национальности, пригрозив им пистолетом.

Впрочем, достаточно очевидный обвинительный уклон в этом деле наметился еще в мае, когда Следственный комитет рассказал об итогах расследования и публично заявил, что москвичи не провоцировали кавказцев, а причиной нападения стали разные поведенческие стереотипы. Эту же мысль развивали в ходе прений прокуроры. Комментируя изменение подсудимыми своих показаний гособвинитель Семененко заметила: "Еще Виктор Гюго говорил, что, признавая свою вину, человек спасает самое дорогое, что у него есть - это честь. К сожалению, это не наш случай". Она также привела шокирующие подробности расправы: "Подсудимые били потерпевших по головам, прыгали на головах даже после выстрелов, а подсудимый Акаев бил по голове уже мертвого Свиридова, поэтому у него на кроссовках была кровь". Адвокаты обвиняемых на эту реплику отметили, что "прыжки семидесятикилограммового человека у кого-либо на голове чреваты наступлением летального исхода".

Семененко дополнил ее коллега Антон Щербаков. По его словам, Черкесов подошел к уже раненному в бедро Свиридову, который находился в болевом шоке, и выстрелил ему в живот, причинив тяжкие повреждения внутренних органов. Затем подсудимый приставил пистолет к голове лежавшей жертвы и произвел контрольный выстрел. Щербаков так охарактеризовал мотив действий Черкесова: "Ему было не важно, в кого стрелять, важно было показать свое превосходство - у меня пистолет и я решаю, кому жить, а кому умереть".

Прокурор добавил, что после убийства Свиридова Черкесов попытался застрелить его приятеля Сергея Гаспаряна. От выстрела в лицо тот закрылся рукой, получив ранение, а другая пуля чудом не перебила сонную артерию, срикошетив от пуговицы воротника. По мнению Щербакова, Черкесов добил бы Гаспаряна, как Свиридова, но потерпевшему повезло - у убийцы закончились патроны. Гособвинитель завершил свое выступление следующей ироничной фразой: "Венцом самообороны я считаю похищение сумки у Дмитрия Филатова, который в тот момент находился без сознания". Щербаков пояснил, что Черкесов совершил грабеж инстинктивно, решив компенсировать себе израсходованные патроны.

Прокуроры раз за разом подчеркивали, что о самообороне, на которой настаивали подсудимые и их защита, речь идти не может. Адвокаты же настаивали на том, что убийство было совершено Черкесовым неумышленно. Главный обвиняемый в последнем слове придерживался этой версии: "Я стрелял, но видит бог, что ничьей смерти я не желал, я просто хотел предотвратить нападение". Черкесов также утверждал, что угроза жизни и здоровью подсудимых была реальной: "Сергей Гаспарян махал бутылкой, как Чапаев шашкой, но не сознался в этом".

- Обвинение видит в нас агрессивных зверей, преступников, - заявил со своей стороны Исмаилов, которого следствие сочло зачинщиком драки. Он пояснил, что действительно ударил одного из потерпевших, который якобы что-то сказал в адрес его матери. Повод для нападения язвительно прокомментировал прокурор Щербаков: "Больное воображение и ментальность Исмаилова являются его личной проблемой, однако из-за этого пострадали люди". Однако адвокат Валентина Семина, представляющая интересы подсудимого, не согласилась с такой трактовкой: "Отношение к нецензурной брани зависит от воспитания. Воспитание детей в селах Дагестана отличается особой щепетильностью, нецензурная брань с окончанием 'твою мать' задела Исмаилова, он подошел к Петроченко и снова был послан", - пояснила представитель защиты.

Таким образом стало понятно, что за "незначительный повод" имело в виду следствие, когда говорило о причинах нападения на компанию Свиридова. Несмотря на то, что и потерпевшие, и обвиняемые находились в момент инцидента в состоянии серьезного алкогольного опьянения, прокуроры отстаивали версию о предварительном сговоре. Семененко так объяснила, каким образом подсудимые смогли быстро договориться о совместных действиях: "Они земляки, когда друг за друга и брат за брата. Один начал, другой закончил, один не справляется, остальные помогут". В тон коллеге завершил свое выступление и гособвинитель Щербаков. Он заявил, что правоохранительным органам удалось в зародыше пресечь формирование опасной банды, которая уже была готова убивать. Прокурор отметил, что "неизвестно, сколько бы таких как Свиридов оказалось бы на ее счету".

После такой массированной психологической обработки вряд ли вызывает удивление, что вердикт присяжных оказался обвинительным. Впрочем, защита уже заявила о намерении обжаловать приговор, который планируется вынести 25 октября. Адвокаты будут апеллировать к тому, что список вопросов присяжным был составлен некорректно и изначально носил обвинительный уклон, подталкивая заседателей к определенному решению.

О беспрецедентной публичности процесса по делу об убийстве Свиридова свидетельствует и то, что на завершающем этапе ему уделялось внимание почти в каждом информационном выпуске на федеральных телеканалах. Перед вынесением вердикта новости начинались с зачитывания обвинительного заключения по делу Свиридова, причем из-за переноса финального заседания эта тема доминировала два дня подряд, затмив даже ликвидацию бывшего ливийского лидера Муаммара Каддафи.

Расследование убийства футбольного болельщика теперь превратилось в дело государственной важности. И этот подход резко контрастирует со сдержанным его освещением после беспорядков на Манежной площади, для которых оно и послужило поводом. Независимо от конкретных мотивов организаторов той акции, большинство людей пришли в центр Москвы, так как их возмутило бездействие правоохранительных органов, отпустивших всех участников драки за исключением Черкесова. Формально сотрудники милиции, может, были и правы - хулиганство и легкие телесные повреждения действительно не являются тяжкими преступлениями и поводом для содержания под стражей до суда.

Помимо накопившегося недовольства тогда еще милицией, в акции на Манежной прорвалась и больная для власти тема - отношение Кавказа и остальной России. Ни для кого не секрет, что не только крайние националисты, но и большинство обычных россиян не испытывают симпатий к уроженцам этого южного региона. Бытовая ксенофобия развилась из многочисленных просчетов бывшего и нынешнего руководства страны, и кумулятивный эффект все это дало в декабре 2010 года, а убийство Свиридова послужило лишь катализатором.

Грядущий жесткий приговор Черкесову и его подельникам вряд ли успокоит страсти, а скорее еще подольет масла в огонь. Тем не менее, нельзя не отметить, что процесс по убийству Свиридова стал прецедентным в современной истории России, когда в деле с отчетливой национальной подоплекой виновными оказались не русские бонхеды, а совсем наоборот. В преддверии парламентских и думских выборов власти сочли совсем не лишним продемонстрировать, что преступники будут наказаны независимо от их происхождения и стоящих за ними сил. И для инициаторов показательного суда очень кстати оказалось, что на компанию Свиридова напали именно Черкесов со знакомыми дагестанцами, а не уроженцы Чечни.