«Родишь — будешь халат мне от крови отстирывать» Молодые матери о хамстве и унижениях в родильных домах
В конце ноября в социальных сетях стартовал флешмоб #насилие_в_родах по аналогии с нашумевшей акцией #янебоюсьсказать. Его участницы анонимно делятся историями неуважительного, а зачастую жестокого отношения медперсонала к роженицам. В одноименном сообществе «ВКонтакте» женщины рассказывают о хамстве, агрессии и давлении со стороны врачей, о котором обычно принято молчать. Многие испытывали не только психологический дискомфорт, но и чрезмерные физические страдания даже при том, что оплачивали роды. «Лента.ру» ознакомилась с историями женщин и попросила врача рассказать, насколько они соответствуют реальному положению дел.
Анонимно
Я забеременела во второй раз незапланированно, когда мы переехали в другой город. Еще во время обследования меня слегка насторожила гинеколог. Сыпала цитатами из священного писания, говорила о предназначении женщины, при этом не давая никаких конкретных рекомендаций по поводу беременности. Перед родами не могла попасть в роддом — не было мест. Денег на платные роды тоже не было. Когда попала в больницу, с утра меня разбудила забежавшая впопыхах доктор и сказала: «Вставай, собирайся, пойдем резать тебя [операция кесарева сечения]». На трясущихся ногах пошла в операционную, с трудом забралась на стол.
Анестезиолог 20 минут не мог ввести иглу, орал: «Придут со своими убогими жирными спинами, не найдешь место для укола». Пока мне было плохо и меня выворачивало, врач играл в телефон, говорил: «Ничего, потерпишь, никуда не денешься». Кислород дали секунд на 30, только когда у меня начались сильнейшие рвотные позывы со вскрытым животом. Я потеряла сознание, очнулась уже в реанимации. В послеродовой было немногим лучше. Доктор грубил, никто не показывал первородкам, как кормить, больно щипали за грудь, проверяя наличие молока. Я с боем ушла из роддома под расписку. Отпускать не хотели, устроили скандал. К ребенку любви не чувствую, только стыд перед ней. Плачу постоянно и жалею. Больше рожать никогда не пойду. Надеюсь, что смогу полюбить дочь.
Новорожденный во время сеанса фототерапии
Фото: Игорь Зарембо / РИА Новости
Анастасия Иванова, Санкт-Петербург
Роды проходили в перинатальном центре Алмазова в Петербурге. Рожала дважды и насмотрелась всякого. Во время кесарева мне начали вводить спинальный катетер. С третьего раза получилось. Затем уложили на стол, привязали руки и ноги. В таком положении я пролежала примерно час. Периодически тыкали в меня чем-то острым и спрашивали, чувствую ли боль. Я чувствовала. Потом пришел завотделением и констатировал, что я вру, потому что ничего не могу ощущать после тройного укола анестезии. Надели на меня маску. Ясное дело, в такой момент тебя охватывает животный ужас. Больно, дышать нечем, руки и ноги скованы, как на пытках.
Мысленно я попрощалась и с малышом, и с жизнью. Очнулась уже в палате. В реанимации было уже не до злости — просто хотелось, чтобы этот ад закончился. Отпустили меня почти сразу — мест не было, да и медперсоналу особого дела не было тоже. После того случая доверия к врачам нет никакого. Остался только всепоглощающий страх за сына.
Анонимно
Это был 2013 год, моя первая беременность. Все проходило очень легко: я летала, прыгала, бегала, делала ремонт дома, у меня даже не было токсикоза. Анализы — хоть на выставку, на УЗИ здоровый мальчик. Готовилась к родам, как к празднику. Срок шел к 42 неделям. Гинеколог не торопила в роддом, говорила: «Все и так хорошо». Схватки начались дома: ровные, как по учебнику, интервал постепенно уменьшался.
Роженица на операционном столе перед началом операции кесарева сечения
Фото: Игорь Зарембо / РИА Новости
Поехала в роддом — сказали, что приехала рано, потому что семь минут — слишком большой интервал, нужно три. И места у них сейчас нет, не в коридоре же меня класть. Я верила врачам безоговорочно, вообще не спорила. Поехала домой. Сделали укол, чтобы смогла дома поспать. Когда я проснулась, схватки были хаотичные и очень болезненные. Я в роддом. Через два часа прокалывают пузырь, а там мясо — вовсю отслойка плаценты. Делали экстренную операцию, сын не выжил, прожил всего час. Спустя 3,5 года я родила второго, врачи с меня буквально пылинки сдували. Но как потеряла первенца из-за халатности и лени врача — никогда не забуду.
Мария Постовская, Новый Уренгой
Я рожала в 2012 году. Примерно за неделю до родов мой брат договорился с персоналом больницы, где у него было много знакомых, и устроил меня туда. Купил врачам торт, шашлыков и по бутылке вина. Но в день родов, к моему сожалению, дежурила другая смена. Когда начались роды, я уже тужилась, а акушерки ничего не делали, говорили, что без заведующей начинать нельзя. И пока она не пришла — они сидели и просто смотрели.
От боли я кричала матом. Одна из них орала, чтобы я не ерзала по креслу, иначе буду покупать им новое. Еще говорили: «Чего орешь, как дура, сама знала, что такое беременность, должна была готовой быть к этому». Врач говорила: «Как родишь — будешь халат мне отстирывать от своей крови». В итоге родила с горем пополам. В палате я провела пять дней, все это время спала на окровавленной простыне, стелила какие-то пеленки поверх. Спустя трое суток после выписки у меня открылось кровотечение, отвезли на скорой в больницу. Выяснилось, что у меня расхождение швов, еще и занесли инфекцию. Пролежала в больнице месяц, в итоге у меня пропало молоко.
Анонимно
Рожала по дорогому контракту в надежде, что это даст мне хоть какие-то преимущества. Схватки начались поздно, в 41 неделю. В роддом я не торопилась, было нехорошее предчувствие. Дома пробыла пять часов. Под утро все же решилась, и муж вызвал такси. Когда меня осмотрела мой врач, то повредила шейку матки, пошла кровь. Она сказала, что шейка открывается, но очень медленно, и что вообще плохо рожать в 41 неделю. Якобы беременность переношенная, ребенок страдает, и надо делать кесарево. Мне было так страшно, все мысли были только о ребенке. Муж стал настаивать на том, чтобы дать время шейке раскрыться, как-никак роды первые. Но врач продолжала клевать меня, говорила, что я безответственная мамаша, что убью малыша.
В слезах я подписала согласие на кесарево. Потом узнала, что врач просто спешила домой и не хотела ждать, пока я разрожусь. Операция прошла тяжело, в послеродовом периоде было множество осложнений, кровотечения, боли в спине после анестезии. Через месяц у меня обнаружили венерическую инфекцию, которую занесли в этом роддоме. Из-за воспаления в маточных трубах образовалось множество спаек, теперь ставят непроходимость и бесплодие. Я так жалею, что согласилась на операцию. Больше у меня никогда не будет детишек.
Фото: Пахомова Людмила / Фотохроника ТАСС
***
Любовь Ерофеева, врач-гинеколог, генеральный директор Российской ассоциации «Народонаселение и развитие»
Я много лет проработала инспектором в акушерском отделе Минздрава. Ежегодно мы проводили анализ поступающих жалоб. В меньшей мере они касались профессиональных ошибок и промахов, большинство жаловались на отношение, обидные и оскорбительные слова. Даже если у женщины какое-то осложнение, куда больше ее ранят безразличие, грубость и унижения, от которых она потом очень долго не может очухаться. Именно это обычно становится поводом жаловаться в официальные органы.
Стоит сказать, что подобный негативный опыт достался нам из советских времен, но с ним можно бороться. Наши медики из тех же поколений, что и роженицы, ожидать от них особой галантности не приходится, с одной стороны. С другой стороны, акушерская специальность — одна из наиболее напряженных. Это высочайшая, по сути двойная ответственность за жизнь — и матери, и ребенка. Все это нисколько не оправдывает грубых и резких выражений, но, по всей видимости, это своеобразная защита. Среди акушеров очень высок уровень выгорания, а еще и деформации, связанные с профессией.
Мы пытались с этим бороться. Я должна сказать, что ничем другим, кроме специальных тренингов, достичь кардинальных изменений невозможно. Поэтому я вижу в новой системе непрерывного последипломного образования возможность введения курсов повышения квалификации — в том числе этики общения с пациентами. Это позволит медикам отвлекаться от рутинной каждодневной работы, попадать в другие коллективы и копировать хороший опыт.
Опыт деторождения должен сохраняться у женщины со знаком плюс, а не со знаком минус. Преодолеть грубость в системе здравоохранения — не самая простая задача, это характерно для всех сфер. В торговле и общепите постепенно ситуация налаживается. Медицина — следующая на очереди. Нельзя добиться значительных результатов простым увеличением жалования. Никакая оплата не может остановить хамство. Есть еще и такой нюанс: профессия акушеров-гинекологов связана с властью. Некоторые ею наслаждаются: пользуются по поводу и без. Когда это делается для того, чтобы женщина внимательнее относилась к словам специалиста, — это одна история. Другое дело, если цель — получить ощущение, что ты здесь царь и бог.
С хамством можно столкнуться вне зависимости от того, платные роды или бесплатные. Их принимают одни и те же люди, которые сами постоянно слышат грубости, например, в магазине и транслируют дальше — на роженицу. Нужно принимать во внимание и то, что условия у наших медиков сложные, нагрузки повышенные и стрессовые, график работы ненормированный. Но все это ни в коем случае не может быть оправданием озлобленности.