Искушение жизнью других Фальсифицированные мемуары разозлили читателей

За прошедшую неделю произошли сразу два практически идентичных литературных скандала: один в Бельгии, второй - в США. В обоих случаях авторов уличили во лжи: их мемуары оказались плодом вымысла. Проблема заключается в том, что если бы книги при публикации не попадали в категорию non-fiction, то на них вряд ли бы обратили внимание критики и читатели. Ведь беллетристики по обе стороны Атлантики и так производится с избытком, а вот автобиографических текстов о подлинной жизни маргиналов или людей, переживших исключительные лишения и драмы, сытой публике не хватает.

Драмы наших дней

Новейший американский случай поддельных мемуаров раскопала влиятельная газета The New York Times, которая сама же и прорекламировала книгу Маргарет Б. Джонс "Любовь и последствия". В ней рассказана история девочки-метиски Пегги, которую приемная мать-негритянка буквально вытащила из уличной банды. Теперь девочка выросла, у нее есть семья, а друзья по старой жизни по-прежнему частенько отлеживаются после опасных приключений в ее гостеприимном доме в Орегоне. Взрослая Джонс все еще при случае пользуется гангстерским жаргоном, но, в целом, она превратилась в достойную представительницу среднего класса, которая помнит о своих уличных корнях и при случае рассчитывает пожертвовать деньги на детский досуг в пользующихся дурной славой бедных кварталах Лос-Анджелеса.

Мичико Какутани, одна из двух прославленных ньюйорктаймсовских критикесс (вторую зовут Мотоко Рич, и о ней мы еще вспомним), от которой авторы редко слышат похвалы, отнеслась к тексту Джонс благосклонно, хотя осторожно отметила нарочитую "романность" некоторых эпизодов "Любви и последствий". "Высокий гуманистический пафос", говоря языком советских рецензий, то и дело звучащий в книге, Какутани не слишком смутил. Она без комментариев цитирует письмо к Джонс одного из гангстеров, который поручает писательнице-дебютантке быть "глазами" тех, кто не смог вырваться из Лос-Анджелеса.

Источником последовавшего вскоре конфуза оказалась некто Синди Хоффман, связавшаяся с редакцией The New York Times. Эта дама указала автору статьи о Джонс на то, что настоящее имя писательницы - Маргарет Сельцер и она, Хоффман, будучи ее старшей сестрой, с уверенностью может утверждать, что ничего такого с девочкой в детстве не происходило. Маргарет Сельцер - белая, без капли индейской крови, уроженка богатого пригорода Лос-Анджелеса, учившаяся в хорошей частной школе.

Газетчики пришли в понятный гнев и связались с Сельцер, добившись от нее "слезного", как написано в новой редакционной статье от 4 марта, признания в том, что история в книжке - выдуманная, хотя в ней есть немало правдивых описаний, почерпнутых из разговоров с настоящими участниками городских банд Южной Калифорнии. Сельцер в свое оправдание сказала следующее: "Я поступила неправильно. Но мне казалось, что так у меня будет возможность заставить понять, в каких условиях живут некоторые люди, и почему они делают выбор там, где нет выбора".

Упомянутая выше Мотоко Рич, едва ли не самый суровый литературный критик в Америке, в статье, датированной 5 марта, аккуратно "перевела стрелки", переключившись на обсуждение промахов, допущенных издателями книги Сельцер. Агенты и редакторы, работавшие с писательницей, не удосужились ни навести справки о ней, ни предположить, что в автобиографии что-то может быть не так. Ведь фальсифицированных мемуаров в последние годы появилось немало, и, казалось бы, есть повод для беспокойства.

Наверняка редактор, ведшая книгу Сельцер (а это был процесс, занявший около трех лет), напрасно ничего не узнала о своей подопечной, но ведь не только в издательстве дело, а и в читателях тоже. Они, в силу причин, хорошо известных психологам, охотно поглощают тексты о маргиналах, людях, вытолкнутых обществом или это общество игнорирующих. И пока не случится разоблачение, читателям все равно, правда ли то, что написано в книге, или выдумка. Хороший пример тому был показан в 2006 году, когда выяснилось, что Джей Ти Лерой, молодой и таинственный автор трех бестселлеров о трансвеститах, мальчиках-проститутках, детях-наркоманах, оказался плодом деятельности сразу трех человек: писательницы Лоры Альберт, ее мужа Джеффри Кнупа и племянницы последнего - Саванны Кнуп. Альберт, как и Маргарет Сельцер, - преуспевающая белая женщина, прожившая всю жизнь без того травматического опыта, который описан в романах Лероя.

Некоторый налет безумия этой истории придает позднее признание Альберт, что она придумала Джей Ти Лероя тогда, когда в США была опубликована книга Джеймса Фрея "Миллион осколков" ("A Million Little Pieces"). Эта автобиография угодившего в тюрьму алкоголика и наркомана была названа телеведущей Опрой Уинфри "Книгой месяца" в одном из ее шоу. В начале 2006 года Фрею пришлось признать, что он выдумал львиную долю своей истории. Разоблачение Альберт и ее родственников произошло буквально через несколько дней.

Надо сказать, что эксплуатация детских страданий в американской non-fiction литературе с последующим разоблачением имеет богатую историю. Например, в 1980 году журналистка The Washington Post Дженет Кук получила Пулитцеровскую премию за книгу о восьмилетнем героинисте под названием "Jimmy's World". Тремя годами раньше Аса Картер, ку-клукс-клановец из Алабамы, опубликовал якобы документальную повесть "The Education of Little Tree" ("Воспитание Маленького Дерева") о жизни маленького индейца из племени чероки, посвятившего себя борьбе с расизмом. В начале 1970-х вышло несколько книг с названиями вроде "Annie's Baby: The Diary of an Anonymous Pregnant Teenager" ("Ребенок Энни: Дневник безымянной беременной девочки-подростка"). Автором оказалась психолог-мормон, использовавшая откровения своих подопечных.

Драмы прошлого

В бельгийском мемуарном скандале оказалась замешана пожилая писательница Моник де Вэль, известная под псевдонимом Миша Дефонсека. Ее душераздирающую книгу о скитаниях маленькой еврейской девочки по воюющей Европе перевели на 18 языков и экранизировали. Самым запоминающимся эпизодом этой автобиографии оказалась дружба с волками, оберегавшими ребенка от нацистов. В действительности же автор придумала историю от начала и до конца. Вот тут в ярость пришли те, кто категорически противится попыткам эксплуатации темы Холокоста. В результате репутация писательницы уничтожена.

Фальсифицированные мемуары людей, выживших в концлагерях, - тоже не новость. Стоит вспомнить самый громкий случай, произошедший еще в 1960-х. Ежи Косински, талантливый польский литератор, писавший по-английски, напечатал в США книгу "The Painted Bird" ("Раскрашенная птица"), мрачнейшую, якобы автобиографическую повесть о жизни в Польше в годы Второй мировой войны. В Америке книга произвела фурор, ее хвалили Артур Миллер и Эли Визель. Однако на родине писателя, когда повесть перевели на польский, "Птица" была названа фальшивкой. Косински косвенно признал это: в дальнейшем книга переиздавалась как произведение художественной литературы.

В 1990-х произошло похожее разоблачение: автобиографическая книга "Осколки" Биньямина Вилькомирского о жизни в концлагерях, удостоенная Национальной еврейской книжной премии, оказалась вымыслом. Автор оказался швейцарским подданным, воспитанным приемными родителями.

***

Обида читателей и критиков, обманутых историями, преподнесенными на вызывающем доверие блюде non-fiction, понятна: снова не удалось свести вместе правду жизни и правду искусства, и вообще нехорошо обманывать. Но в бездеятельном интересе к ярко описанным чужим страданиям и диким подробностям есть что-то отталкивающее, сродни интересу зевак к несчастью на улице, когда каждый с облегчением думает: "Вот не повезло кому-то". На самом деле великая документальная проза встречается так же редко (если не реже), как великая беллетристика. Объединяет их, надо полагать, катарсис, "очищающее сострадание". Как только эта высокая планка достигается, то вымысел или не вымысел написан в книге, уже не имеет значения.